Несомненно, самые яркие впечатления — это Святая Гора. Дальнейшее путешествие по Греции, безусловно познавательное, но это как шлейф от златой порфиры Афона. Где бы мы дальше не были, все будет пронизано незабываемым чувством сопричастности.

От Уранополиса до Салоники

Причаливаем в Уранополис. Этот приграничный с Афоном городок удивил нас скоплением людей, среди которых много женщин. Они встречают своих мужей, совершивших паломничество на Святую гору, радостно обнимаются, как будто очень давно не виделись. Жены неумолчно расспрашивают что да как, мужья скупо делятся впечатлениями, пребывая как бы в некой прострации.
Ведь женщинам нельзя на Афон, и они ждут мужей в отелях этого городка. Тем не менее, для женщин организуются паломнические поездки и экскурсии вдоль Афонского побережья без возможности ступить на землю Святой горы.
Действительно, после тишины Афона и его отрешенности от всего мирского, суета города очень непривычна, к ней нужно привыкать. Вспоминаю слова Евангелия «…шедше в мир сей, проповедуйте Евангелие всей твари», то есть, всему творению. Вот он — «мир сей», мы в него снова ступили — с запахом кофе, рыночным гомоном, магазинчиками, лавочками и шавермой. Ах да, шаверма! Виктор уже куда-то побежал и машет рукой с перекрестка соседней улицы. Подходим.
— Отцы, -говорит Виктор, — тут шаверма; и как бы извиняясь, — мне сразу две.
Все берем по горячей лепешке, в которой завернуто запечённое куриное мясо с овощами и острым соусом. Жуем в тишине, запивая холодной водой.
— А вот, на Афоне, — с трудом произнося, потому что рот занят едой, начинает философствовать отец Алексей, — мы не потели и даже не было характерного запаха пота.
— А все отчего? — поучительным тоном, продолжает отец диакон, — потому, что пища была только растительной, без животных жиров.
Кивая головой, соглашаемся, дожевывая сочную лепешку.
— Нужно торопиться, братья, -говорит Александр, и укладывает в багажник автомобиля наши вещи, — как бы на самолет не опоздать.
Спешим в аэропорт Салоник, нас ждут еще Нафплион — древняя столица Греции, Патры, где хранится Крест и глава апостола Андрея Первозванного, Афины и остров Эвбея с мощами святого исповедника Иоанна Русского.

Мчимся в Салоники. По пути пережидаем стадо овец, которые перекрыли дорогу. Пастуха не видно, но завидев это безобразие, собаки, которые видимо исполняли эту пастушью обязанность, также выбежав на дорогу, стали прогонять бестолковых и лохматых овец с проезжей части. Овцы, не выбрасывая только что откушенный на обочине кусок травы и став посреди дороги, с недоумением смотрят на нас, не понимая, чего о них хотят.

«Вот они — овцы без пастыря, наверное, про это написано в Евангелии. Ну и бестолковы же», -думаю про себя. Если бы не сообразительные дворняги, так и стояли бы посреди дороги. А вот и пастух. Что-то кричит, и действительно, овцы переводят свой блуждающий взгляд с дворняг на пастуха и медленно покидают проезжую часть. «И овцы глас его слышат, и своя овцы глашает по имени, и изгонит их: и егда своя овцы ижденет, пред ними ходит: и овцы по нем идут, яко ведят глас его…», — вспоминаю Евангельские строки. Какой чудный образ рисует нам Евангелие, и вот он, этот образ перед нами. Едем дальше.

Чемоданая история

Салоники — второй по величине город Греции. Тут тоже не обошлось без приключений. По прибытии в аэропорт Салоники обнаружили, что нет чемодана отца Анатолия, второпях его просто забыли погрузить в автомобиль, и он остался в гостинице Уранополиса. Но делать уже нечего, через 40 минут посадка на самолёт в Афины, а еще нужно сдать багаж и пройти пункты досмотра. Конечно, нужно было видеть лицо батюшки… Выручило, как всегда, присущее ему чувство юмора. С поспешностью бежим на регистрацию.
— Отец Анатолий, давайте ваш рюкзак ,-говорю ему, желая помочь дотащить оставшийся у него багаж.
— Нет уж, — отвечает отец Анатолий, — спасибо, уже наносились.
Все дружно хохочем. Ситуация хорошо разрядилась. Вместе с багажом сдаем и палочку отца Анатолия, она невзрачна и уже немного побита о камни. Посох с недоумением осматривает сотрудница таможни, может тут какой подвох. Она внимательно и вопрошающе рассматривает нас, основательно помятых с дороги.
— Ραβδί με Όρους (по греч. «палочка с Афона»), — выручает Александр.
— Ооо… Άγιον Όρος (по греч. «Святая Гора»), — удивленно и как бы радостно произносит таможенница, и наклеивает на палочку соответствующий документ, позволяющий право провоза.
В самолёте дают по одной маленькой печеньке и кофе, но и этому мы очень довольны. По прибытии в Афины садимся в автомобиль, который был взят на прокат, и едем в Нафплион — древнюю столицу Греции. Уставшие с пути, еле добираемся до отеля и по скрипящим старинным лестницам, без лифта, поднимаемся на третий этаж старинного дома, ищем номера. Вот на двери табличка «Посейдон», в этом номере будут размещаться отец Алексей и Виктор.
— А ну-ка, у вас что за номер? -повеселевший отец Алесей бросает на пол вещи, и все скопом идем смотреть куда расселят нас — отца Евгения и отца Анатолия. Читаем — «Афродита». Бесстрашный отец Анатолий, осеняя себя крестным знамением, первый ступает за порог.
— Врешь, не возьмешь! — все дружно смеемся.
— Тсс-с-с, мы тут не одни, наверное, в других номерах спят уже, -говорю полушепотом. Размещаемся.
«В руце Твои Господи…», уже не помню, дочитал ли до конца. Усыпаем, не чуя ног. Грядущие дни сулят нам не менее интересные путешествия.

Нафплион

— Нафплион — это город на полуострове Пелопоннес, — внимательно слушаем нашего Александра. Он как диктор с очень умной телепередачи,
— В период с 1828 по 1833 годы был столицей Греции, — продолжает свой рассказ наш проскинитарий, внимательно следя за дорогой.
Действительно, это один из самых живописных греческих городов, он весь утопает в зелени и цветущих кустарниках. В нем находится важнейший в Греции морской порт. Согласно древнегреческой мифологии, город основал Навплий — сын Посейдона и Амимоны. После захвата Константинополя крестоносцами Нафплион доставался то французским рыцарям, то веницианцам, долгое время город был во власти турок.
В самом начале освободительной войны Греции в 1821 году основная крепость города была захвачена неожиданным приступом греческих повстанцев под предводительством Стайкоса Стайкопулоса. Учитывая сильные укрепления города, правительство Греции обосновалось здесь, и город стал временной столицей. Первый правитель Греции Иоанн Каподистрия сделал Нафплион официальной столицей в 1829 году.
К нашему великому удивлению, небольшой дом, а ныне отель, куда мы разместились еще с вечера, как раз и принадлежал Стайкопулосу- предводителю повстанцев.
Утром проснулись от вопля котов, которые что-то не поделили, как раз напротив наших окошек. Спускаемся на завтрак, ведь световой день короткий, а успеть надо много.
— Эх, — слышу вздохи отца Алексея, в его руках тарелка полная омлета и сосисок, и два хорошо прожаренных тоста с сыром.
— Это тебе не Афон, вот там было правильное питание, без жиров всяких, — глядя на него все дружно смеемся, однако, следуем его примеру. Похоже, сугубо постные афонские дни дали о себе знать.
У нас есть время для прогулки по городу. Идем, залитыми солнцем, улочками мощеными камнем, придворовые садики утопают в зелени и цветах. — А что там в Питере, не знаешь? -спрашиваю Виктора.

— Плюс шесть, дожди, — произносит он, заглядывая в телефон и вздыхая.
— Эх, в наш бы Питер да такую погоду, и Греции никакой не надо, ну разве что Афон, -добавляет отец Алексей.
Смотрим, отца Анатолия нет, куда-то пропал. Немного возвращаемся и заходим за угол.
— Ах вот он, ему позируют нафплионские коты, и так и сяк и хвост трубой, ну и модники же, — говорю.
Все вместе идем дальше и заходим в кафедральный собор города, он строг по убранству.

Гречанки, видимо спешащие на работу, заходят в храм, крестятся, целуют икону и бегут дальше. Туристический сезон спал и город почти безлюден. Лавочники неспешно открывают ставни и выкладывают товар, из кофеен пахнет свежезаваренным греческим кофе.
Вспоминаю ситуацию, когда одна из наших прихожанок (а дело было во время поездки по Греции, лет шесть тому назад), подойдя к одной из лавочек, попросила сварить ей кофе по-турецки.
— Фу, — произнесла она, отхлебнув горячий напиток и подойдя к тогдашнему экскурсоводу — какая гадость!. Экскурсовод взял попробовать и сплюнул.
— А вы чего заказали?
— Кофе по-турецки, -отвечает.
— Вот вам и сварили кофе по-турецки. Турок тут не любят, так много Греция от них настрадалась. В следующий раз будете знать, в Греции кофе только по-гречески. Памятуя это случай, во всех кафе заказываем ελληνικό καφέ — «эллинико кафе», греческий ароматный кофе.

На нашем пути несколько храмов. Везде заходим, ставим свечи.
— А вот тот храм, на пороге которого был застрелен первый президент Греции Иоанис Каподистрия. Его очень уважают Греки и чтут память. Аэропорт на острове Корфу, где он родился, назван в его честь.

Крестимся, заходим в храм, там ремонт, но одна из фресок открыта, это Первый Вселенский собор. На фреске одновременно изображены два интересных события: Святитель Спиридон (слева) сжимает в руке глину, и с нее истекает вода и исходит пламя; а святитель Николай занес руку, чтобы ударить богохульника Ария. И как изображено на фреске, все это происходит на глазах, дремлющего в кресле и видимо уставшего от споров императора. Фотографируем и спешим дальше. Машина. Переезд.

«…Руга́тися ему́»

В автомобиле делаю небольшие зарисовки увиденного, потом все это пригодится для рассказа о нашем путешествии. Едем по Пелопоннесу, наш путь лежит через город Патры. Там в величественном соборе хранится часть главы апостола Андрея Первозванного и крест, на котором он претерпел мученические страдания.

Входим в храм богато украшенный мозайкой. Удивительные эти греки, и как хватает у них фантазии облечь в краски и мозаику такие сложные вещи, как например 103-й псалом, он украшает арки над колоннадой и своды храма. «…Основаяй землю на тверди ея, не преклонится в век века. Бездна, яко риза, одеяние ея, на горах станут воды…», -поется в псалме, а тут это изображено в мозайке. Вот взмах изящной Творческой десницы и выросли горы и равнины, леса и ущелья, реки о озера.
«Прозябаяй траву скотом, и злак на службу человеком, извести хлеб от земли»,  а вот земля плодоносит, произрастают злаки. Они для пользы человека.
Еще забавная мозаика, на которой в ущелья спрятались зайцы и прижали уши, а олени гордо стоят у горы. Да-да, так и написано в псалме: «Горы высокия еленем, камень прибежище заяцем».
Ого, а вот в океане плещется и резвится кит, по всему видно — рыбина здоровенная, бьет хвостом, а вдалеке корабли.

Вспоминаю слова псалма: «тамо корабли преплавают, змий сей, eгоже создал еси ругатися eму». Что же это за «ругатися» такое? Оказывается, это не совсем внятный перевод с греческого. Ругатися — значит играть (с греч. εμπαίζω).»Змий сей, его́же созда́л еси́ руга́тися ему́», то есть буквально «Это большое морское чудовище, которого Ты создал, чтобы играть с ним…». Вот о чем идет речь в известном 26-м стихе 103-го псалма.
Рассматриваю мозайку и вспоминаю монастырь Дионисиат, ведь умудрились же древние иконописцы в красках изобразить Апокалипсис. А, например, в обители Саввы Овященного в Палестине во всю стену изображен Символ веры.

Рассматривать фрески можно до бесконечности, но мы идем к ковчегу, где почивает часть главы Апостола Андрея и припадаем к его Кресту. Тихо поем величание, и дальше в путь. Едем в Спарту и расположенный чуть выше в горах, разрушенный город Мистру.

Спарта и Мистра

В настоящее время Спарта — небольшая деревня или, по нашим меркам, поселок. Но некогда это было грозное аристократическое государство, где практически не было частной собственности и сохранялось равенство. Однако были рабы «илоты»-земледельцы и обслуга из числа завоеванных. Не смотря на элементы демократии, это был большой военный лагерь, где с раннего детства прививали способность к самовыживанию. В Спарте было всегда два царя. Один сражался на войне, второй — оставался в городе. К слову говоря, «чемпион» -это спартанский термин, означающий «победитель в битве». Первый чемпионат, как бы сказали сейчас, состоялся в 545 году до н. э. во время войны между Спартой и Аргосом, в котором приняли участие по триста лучших воинов с каждой стороны.
Проезжаем небольшими извилистыми улочками поселения и внимательно слушаем проскинитария.
— Предводители армий заключили договор, согласно которому сражаться будут не все армии целиком, а по 300 лучших бойцов с каждой стороны. Битва должна была длиться до полного уничтожения противника, раненых с поля боя ни той, ни другой стороне выносить не разрешалось. Битва же чемпионов длилась целый день, и к вечеру в живых осталось только трое: один спартанец по имени Офриад и двое аргосских воинов. Последние покинули место сражения, будучи уверены, что никого из противников не осталось в живых. Однако раненый Офриад сумел добраться до лагеря спартанцев и вернуться обратно на поле боя, одержав тем самым «техническую победу». После чего спартанец покончил с собой, чтобы не считаться убитым в сражении и дать спартанцам повод претендовать на победу. Что они и сделали, заявив, что их воин убил себя от стыда за то, что дал двум последним противникам уйти живыми с поля боя. Однако аргивяне победы спартанцев не признали, и на следующий день состоялось сражение армий Спарты и Аргоса в полном составе. Победу в нём одержали спартанцы, получив тем самым контроль над Кинурией.
— Вот так, — заключает Александр, — а мы едем в Мистру, чуть выше, и вы сейчас поймете, почему хочу вас туда привезти.
В окно автомобиля задумчиво смотрим на скромные, порой пустые дома, оливковые сады и виноградники спартанцев. «Наверное, и предположить не могли, -думаю про себя, -что вот так, как в деревню, на отдых, в выходные дни, будут приезжать сюда жители Афин»
— А как же молодежь? — спрашиваем Александра,
— Тут им делать нечего, — отвечает, -уезжают в Афины или еще куда подальше. Тут почти одни старики.
Молчим. Ведь у нас та же проблема, деревни пустеют, потому что заняться там нечем.
Машина медленно поднимается в гору.
— В этих местах, -продолжаем слушать рассказ, -зародились олимпийские игры и первое что нужно было сделать — это пробежать стадию. Стадии-мера длины. Вообще-то понятие еще вавилонское, стадия соответствовала 185 метрам. Как это понять?

Когда солнечный диск только показался из-за горизонта, сразу надо начинать шагать, до тех пор, пока солнечный диск полностью не покажется. Это расстояние соответствовало 185 шагам, его и назвали стадия. Греки позднее заимствовали эту систему. Таким образом, укрепилась мера расстояния «столько-то стадий». На первых олимпийских играх нужно было пробежать стадию, кто быстрее. Отсюда и слово стадион.

Вот и Мистра. Паркуем автомобиль и идем в древний город с военными башнями, дворцами, площадями и храмами. Этот некогда цветущий и укрепленный город ныне полуразрушен, его не пощадили войны и время, но местами сохранились мозаичные полы и фрески на сводах храмов.

Заходим в главный собор. По меркам нынешнего времени и размерам, это всего лишь храм, но тогда — высокое и красивое здание. В 1449 году здесь был коронован последний византийский император Константин XII.

5 апреля 1453 года началась осада Константинополя войсками султана Махмеда II. Султан предложил Константину в обмен на сдачу города сохранить ему жизнь и оставить в его власти город Мистру, но он ответил отказом. Следующие два месяца шли бои между византийскими и турецкими войсками. 29 мая 1453 года в город ворвались войска султана; последние сохранившиеся в истории слова императора были таковы: «Город пал, а я ещё жив», после чего, сорвав с себя знаки императорского достоинства, Константин бросился в бой как простой воин и был убит. Достоверных сведений о судьбе его останков нет. Но в греческой среде существует ряд сказаний на сей счёт, одно из которых утверждает, что он был погребён в храме святой Феодосии, где накануне ночью он молился вместе с Патриархом.

Это его племянница Зоя, которую впоследствии перекрестили с именем Софья, стала женой русского царя Ивана III. С этого времени двуглавый коронованный орел стал гербом Царства Российского, а Россия — преемницей Византии. Крестимся, с благоговением встаем на то место, где короновался последний византийский император. На полу, в виде ковра из белого мрамора, высечен двуглавый орел. С интересом разглядываем оставшуюся мозаику и фрески.
Среди руин древнего города спрятался женский монастырь «Всецарицы», много цветов, уютно. В монастыре шесть монахинь. Одна из них, совсем пожилая, выглядывает из архондарика. Заходим, здороваемся. Пишем записки, немного жертвуем на монастырь. Она что-то рассказывает об обители. Показывает рукоделия сестер монастыря, в основном это четки и небольшие акварели с видами греческих храмов и монастыря. Тепло прощаемся, она крестит нас вслед.
Торопимся к машине и едем вниз по серпантину. Дорогой вновь раскрываю свою тетрадь для того, чтобы сделать важные заметки о нашем путешествии.
Изрядно проголодавшиеся, садимся в плетеные кресла деревенской таверны, в ожидании официанта ловим запахи греческой кухни. Лакомимся запечённой бараниной и греческим салатом. Лишь Виктор взял какую-то зелень и крупу с морепродуктами.
— Ты чего, -спрашиваем, — это же Греция, тут барашка надо кушать.
— Да я еще мыслями на Афоне, -отвечает, — все никак не могу отойти от той простой пищи, уж больно хороша была.
В знак согласия киваем головой, уминая приготовленного барашка. Мимо идет безразличный кот, на нас не смотрит, видать сыт. Прожевав мясо, говорим ему: «пс-пс». Он остановился, присел, почесал за ухом и пошел дальше, не оборачиваясь на все продолжающиеся «пс-пс-пс». Вот ведь, и человек так. Не зря же говорят: «сытое брюхо к молитве глухо». Не зря же преподобный Иоанн Лествичник, одну из глав своей книги так и назвал: «О любезном для всех и лукавом владыке, чреве». Вот уж действительно, сыт и всем доволен, до души и молитвы и дела нет.
Еще раз вспоминам Афон, постническое житие обителей и монахов. На лица некоторых из них, хотелось просто смотреть, настолько они чисты и иконописны. В прошлой поездке в одном из монастырей приметили одного, молодого еще, монаха, он всегда, молясь, стоял лицом к стене. Мы не сразу поняли для чего он это делал. И лишь только в конце богослужения, когда все стали выходить из храма, мы уразумели: у него было не лицо, но лик, на который можно было смотреть, не отрывая глаз. Видимо этому монаху такое благословение было дано в обители — молиться прикрывшись клобуком и мантией, дабы не привлекать к себе внимание.
Движемся дальше по красивейшим горным склонам с пасущимися на них стадами овец. Вдыхаем бодрящий воздух, который местами перемешан с запахом созревших осенних трав. Мимо нас проплывают овраги, оливковые рощи со спелыми плодами, зреющие мандарины и лаймы. Такой наш путь к горной пещере озер и Великопещерному монастырю.
Пещера озер на Пелопонесе — это охраняемый геологический памятник. Она была обнаружена пастухами в начале XX века и сразу привлекла внимание геологов. Вход, куда мы подъехали, расположен на высоте 827м над уровнем моря. Протяженность пещеры — несколько километров, изучена лишь половина. Поэтому неудивительно, что пещера использовалась людьми ещё с доисторических времен.
Покупаем билеты и по оборудованным дорожкам, в сопровождении экскурсовода, идем вглубь пещеры. Пещера поражает своей грандиозностью и величием. Потоки воды, несомые подземной рекой, образуют здесь 13 озер. В зимнее время они относительно стабильны, но в другие сезоны, когда река наполняется дождевыми или паводковыми водами, они переливаются из одного в другое, образуя великолепные каскады.

Со сводов пещеры свисают красивейшие каменные образования. Таинственно подсвеченные, они похожи местами то на замысловатую лепнину, то на портьеры театра. Образуют то декорации к спектаклю о гномах, то похожи на дивных животных. Изумленные, не замечаем, как в прохладе прошли полкилометра внутри горы.
— А что там дальше? -спрашиваем девушку-экскурсовода, она одета потеплее нас, в теплых сапожках и куртке.
— Там еще два километра, но обследована только часть, и что в конце, еще не знает никто.
Переглядываемся: «Во как!» Идем обратно.
— А что, если крикнуть?
— Не надо, — с опаской смотрим на отца диакона, — знаем, что можешь. А вдруг обвал. Долго искать будут…
Выходим на свет и бежим к машине, отогреваться.
Великопещерный монастырь, куда мы едем дальше, также расположен высоко в горах, но ниже этой пещеры. Вечереет, торопимся пока не закрыли монастырские ворота. Поднимаемся пешком. В этом монастыре икона Пресвятой Богородицы «Великопещерная» и множество святынь.
В 1943 году фашисты казнили здесь монахов, а монастырь сожгли. Иноков сбросили с высокой скалы, имена их высечены тут, при входе, на мраморной плите. Старшему, вероятно игумену, было 88, младшему — 17 лет. Вчитываемся в имена. Крестимся: «Помолитесь о нас, отцы всечестные». Низко кланяемся и идем в обитель.

 

В IV веке два брата из Салоников — Симеон и Феодор отправились в путешествие в Святую Землю, где приняли монашеский постриг. В ночь после пострига обоим братьям приснился один и тот же сон: явилась им сама Богоматерь в сопровождении апостолов и наказала отправиться в Ахайю, и найти там пастушку, которая укажет место явления Ее иконы. Придя на указанное место, увидели братья, что пастушка уже ждет их. Рассказала им Ефросинья, так ее звали, как нашла в пещере икону, и как явился ей голос и повелел ждать братьев Симеона и Феодора, чтобы показать им дорогу.
Найдя икону в пещере, братья вынесли ее, чтобы пещеру очистить. Они подожгли скопившийся там мусор, а сами вместе с Ефросиньей ждали снаружи, как вдруг из пещеры, разбуженная пламенем и дымом, вылетела огромная змея. Испугавшись, все отринули от пещеры, как неожиданно из иконы вырвалась молния и пронзила змею. Расчищенная от сгоревших веток пещера и стала первым храмом обители.

Входим в монастырский храм, он также в скале. Пахнет ладаном и недавно совершившимся богослужением. В полумраке храма из высокой стасидии вскакивает и высовывается старый монах-грек, он испуганно вопрошает:
— Румыны?
— Россика, Санкт-Петербуг, — отвечаем.
Успокоившись, монах садится в деревянное кресло.
— Чего это он? — спрашиваю у Александра.
— Да, дело было пару лет назад, делегация румынов и батюшка был с ними, утащили святые мощи. Вызвали полицию, а те говорят, что красть святыню не грех, тем боле если в хорошие руки.
— Во как! — говорю. — Ясно. Румын тут теперь бояться, а то вдруг у них руки хорошие.
Смеемся. Обходим храм, осматриваем фрески и подходим к святой иконе «Великопещерной, тихо поем величание.

Афина

Торопимся в путь, но уже темнеет. Впереди много огней, дорога становится широкой, и мы въезжаем в большой город. Это Афина.
Более древнее название этого города — Афинэ, что означает множество поселений. В 70-е годы XX- го века произошла языковая реформа, и город стал называться Афина (в единственном числе). Афина — так ныне называют свою столицу греки, даже старожилы. То, что мы в России произносим «Афины», -это отголоски более старой традиции, к которой мы когда-то привыкли.
Шумный вечерний город, множество светящихся витрин, подсвеченные фасады зданий, несущиеся автомобили. Пока добрались до нашего отеля, пришлось немало постоять на светофорах. День был очень насыщенный. Договариваемся встретиться утром в вестибюле. А теперь — спать.
Завтракаем без Александра, он ушел домой, не случайно подобрав для нас отель недалеко от своего дома. Поднимаемся в номера и немного нежимся на кроватях, дремлем…
— Отцы, что тут происходит, -слышим голос нашего проскинитария. — Не понимаю, ждал вас в вестибюле, а они еще на кроватях!
Вскакиваем как по команде.
Солнечная Афина.

Этот день мы проведем в пеших прогулках по древнему городу. Идем шумным рынком, где торгуют свежесолёными маслинами разных сортов. Подходим, снимаем пробу. Греки торговцы наперебой предлагают свои товары, тут сыры и брынза, мясо и колбасы, множество фруктов.

Гомон и шум. Полицейский свисток нарушает привычный ход базарной жизни, к дороге сбегается народ. Откуда-то полиция, все перекрывают. По проезжей части идет огромная толпа людей, в руках серые плакаты и шесты, в микрофоны что-то кричат. Похоже на несанкционированную акцию. Тут такое бывает. Александр смотрит на нас:
— Отцы, уносим ноги, это надолго.

Действительно, полиция оцепляет улицу, и мы поспешно покидаем рыночную площадь. Узенькими улочкам старого города добираемся до подножия горы на которой стоит афинский Акрополь. Чуть ниже каменная гряда, перед которой площадь — это афинский Ареопаг.

Тут, сидя на камнях, о Христе воскресшем, апостол Павел проповедовал афинянам. «…Послушаем тебя в другой раз…», — с усмешкой сказали ему тогда жители Афин, торопившиеся на зрелища.
Взбираемся и усаживаемся на камни. Может быть точно так же сидел тут апостол Павел. Изображаем эту картину. Александр поднимает перст ввысь, как бы произнося великую истину, отец Евгений что-то ему говорит, вопрошающе простирая руки. Отец Алексей схватился за голову. Отец Анатолий просто закрыл уши руками. Виктор ведет сьемку. Снимать пришлось несколько дублей и с разных позиций. На третий дубль слышим щелчки фотоаппаратов с разных сторон — это китайцы и разные другие туристы, присев на корточки и привстав, начинают снимать нас, изображающих спор в Афинском Ареопаге.
— Пойдёмте отсюда, а то попадем на обложки журналов, — с улыбкой произносит отец Анатолий.

Как молодые лани взбираемся на 156-ти метровый скалистый холм, где расположен афинский Акрополь, ух и красотища! Перед нами, как на ладони, древняя Афина. Сейчас же -это самое популярное и знаменитое место Греции, которое так и манит к себе тысячи туристов со всего мира. Основателем Акрополя, в VI веке до Рождества Христова, считается первый афинский царь – Кекропс. Позднее там была установлена статуя греческой богини Афины.
За многовековую и непростую историю афинский Акрополь претерпел много изменений. Многое оказалось разрушено и кропотливо восстанавливается в настоящее время. Тут много иностранцев. Делаем панорамные снимки и фотографируемся. Заслышав русскую речь и увидев нашу дружную компанию, к нам походят два англичанина.
— Вы не родственники Путина? — спрашивают они.
— Нет, -отвечаем, — мы его друзья!

Порывистый ветер треплет большое полотно греческого флага, закрепленного на высоком флагштоке. Этот день, до позднего вечера мы проведем в старом городе. Возвращаясь в отель, вновь делаю небольшие заметки.

Коринф и Эвбея

Следующий день — последний в нашем пребывании в Греции. Ранний подъём, завтрак, и в путь. Вновь едем по материковой Греции, впереди будут интересные города и села, горячие источники, бьющие из-под земли, исторические места.

Проезжаем древний Коринф. Тут тоже проповедовал апостол Павел. Это был торговый, очень богатый город. На вершине горы сохранились руины святилища богини Афродиты, где несли своё служение сотни женщин. Это их обличал Павел, говоря: «Не подобает женщинам не покрывать головы». Такое предостережение изначально относилось только к жительницам Коринфа, и звучало как предостережение — не уподобляться жрицам храма Афродиты, которые ходили с распущенными или собранными в пучок волосами.

К слову говоря, традиция покрывать платком головы женщинам не повсеместна в Православной Церкви. Например, греческие женщины не покрывают головы входя в храм, как это делается у нас в России, и даже более того, если голова была прикрыта, например, от палящего солнца, при входе в храм платочек снимают и аккуратно складывают в сумочку. Так же и на Кипре. Это связано с тем, что более 400 лет Греция была под турками и женщин насильно заставляли покрывать головы в соответствии с требованиями ислама. После освобождения Греции, непокрытая голова женщины стала воспринимается как символ христианской свободы.
Наш путь, через паромную переправу, на остров Эвбею. Там в храме, в серебряной раке, почивают мощи так почитаемого в Греции и на Руси исповедника Иоанна Русского. Дорога вьется серпантином, по обочинам, на зеленеющих еще лугах, установлены многочисленные ульи. Эвбея славится своим лесным медом.
Подъезжаем к храму, во дворе не многолюдно, многочисленные паломники уже схлынули, они были до обеда. Крестимся, входим. Пахнет храмом, этот запах ни с чем не перепутать, он несравним. Это перемешавшийся в воздухе аромат благовонных масел и ладана, горящих свечей и молитвы. Да-да! Молитвы! Так пахнет только в намоленных храмах, где любят молится.

Подходим ко святым мощам, до земли кланяемся святому славянину, которого Бог прославил на чужбине во времена турецкого владычества. Родился Иоанн в казацкой семье около 1690 года на землях Войска Запорожского в Русском царстве. По достижении зрелого возраста был рекрутирован в армию Петра I. Принимал участие в русско-турецкой войне 1710—1713 годов. Во время Прутского похода вместе с другими солдатами был взят в плен союзниками турок татарами. Вероятнее всего, это произошло в битве за Азов.

После пленения был переправлен в Константинополь и продан в рабство начальнику турецкой кавалерии. В житии святого он фигурирует под именем Ага; возможно это лишь его звание. Здесь-то, в далекой земле призрел на него Господь, на его кротость и смирение, милосердие, беззлобие даже к пленившим его и горячую веру и еще при жизни обогатил даром чудес. Это быстро распространились по селению и окрестностям, и все, даже турки, стали называть Иоанна «вели» — «святой». Однако, он не изменил своего образа жизни, по-прежнему проводя её в тяжёлом труде и молитве. Перед смертью он тяжело заболел, и, не имея возможности встать, послал за священником чтобы тот причастил его. Священник побоялся открыто идти в дом к мусульманину и передал Святые Дары, спрятав их в яблоке. Причастившись, праведник скончался. Это произошло 27 мая 1730 (по новому стилю — 9 июня)
Исповедниче, вот тебе поклон от Святой Руси! От Петрова града, что на Неве. Любит тебя земля Русская и чтит святую память твою… Греки тоже очень почитают Иоанна Русского.

 

Вот пришел священник, собрались прихожане, начинается молебен с акафистом. Все поют. Молимся.

 

Время бежит, нам еще в обратный путь, паковать чемоданы и ночью в аэропорт. Обратное путешествие совершаем в задумчивости и почти в молчании. Пока светло, делаю записи в своей тетради, она на коленях. Прибываем в Афину, успеваем собраться и даже немного поспать.
После полуночи, уже с вещами, едем в центр города. Перед отъездом обязательно нужно посмотреть смену караула у памятника неизвестному воину-защитнику Грецию, там горит негасимая лампада. Немного ждем, смена караула в два ночи.
Стройные и высокие солдаты в национальной греческой военной форме маршируют.
— Ой, что это?
— Нет. Они танцуют замедленный греческий танец.
Держа в одной руке автомат, они грациозно закидывают другую руку за голову, одновременно, как в замедленном танце, поднимая ногу в забавном башмачке, с шерстяным пушистым помпоном. Фотографируем, в конце смены караула аплодируем хорошо исполненному танцу. Тут так принято.

Спешим в аэропорт. Пять часов утра, чрез час вылет. Все в некоторой заторможенности и усталости, немного сонливы. Сдаем в багаж вещи и палочку отца Анатолия. Перед тем как иди на пункт досмотра тепло прощаемся с нашим замечательным проскинитарием Александром. По-дружески обнимаемся, высказываем пожелания дальнейших путешествий. Нам, удаляющимся в строну таможенного и пограничного досмотра, он машет рукой.

Господи Благослови! Шасси самолета отрываются от земли и мы, вспоминаются слова одного из акафистов «…по воздУху, легкими благодатными крилами…» отправляемся в родную Россию и любимый город где нас с нетерпением ждут. Аминь!

Бывают в жизни мгновения, о которых хочется сказать — остановись! Эти — одни из них. Так хочется запечатлеть в своем сердце эти лица, эти восходы и закаты солнца на Святой Горе. Дивные обители и храмы. Города, где протекала легендарная история, знакомая нам со школьной скамьи. Тут раскрывается для нас книга Деяний святых Апостолов.
Всем этим, теплом этой гостеприимной православной земли, так хочется поделится с тобой, любезный читатель.

Протоиерей Евгений Палюлин. Афон. Греция. 2017.

*Первую часть заметок о путешествии по Афону читайте здесь

** Фильм  о паломничестве на Афон, можно посмотреть здесь