«…Эээ, генацвале Нино, там земля есть, где не проповедано слово Божие. Хатела сама туда идти, но дела появились, схади сама, давай». И пошла Нино…
Эти слова Богоматери, обращенные к святой Нине, мы привыкли слышать только в русской интерпретации. На земле, куда святая Нина или по-грузински Нино, принесла Евангельское благовестие, эту историю знают все и чтут свою просветительницу.
Пожалуй, нет человека, который бы не хотел посетить эту страну с ее богатой историей, культурой и верой.
И вот мы в самолете грузинских авиалиний. Грузинский колорит мы почувствовали уже на борту воздушного судна, где нас встречали смуглые и темноволосые стюардессы с характерными утонченными чертами лица и кавказским акцентом. Красок добавил голос, раздававшийся по внутреннему радио: «Камандир корабля гаварит с вами…».
Во время полета принесли обед. В привычных коробочках мы обнаружили блюда грузинской кухни с острым перцем и травами. Для желающих разливали тархун и «Саперави» — красное сухое вино.
Приземляемся. В иллюминаторах, раскинувшись на холмах, показался Тбилиси.

Грузия встретила нас теплом, цветущими тюльпанами и маками, душистыми гроздьями сирени. Путешественникам из России этот народ очень понятен, ведь нас связывает более чем тысячелетняя православная вера. Для нас гостеприимно открыты люди и храмы, нам понятно богослужение, хотя и совершается оно на грузинском языке.

Так же тепло, при выходе из зоны получения багажа, нас встретил Джемал, он будет нашим заботливым гидом на протяжении всего путешествия.

На улице у микроавтобуса нас ждал почти всегда молчаливый и приветливо улыбающийся Мамука — наш водитель. Каждому православному хорошо известны слова молитвы: «в руце Твои, Господи,…предаю дух мой…». Так вот, каждое утро после этих слов мы могли произносить: «в руце твои, Мамука, мы отдаем свою жизнь…». И это без преувеличения было действительно так. На крутых горных серпантинах и дорогах, где лихие гамарджоба неслись, будто выпили три бутылки чачи, совершая порой тройной обгон, наш Мамука уверенно держал в своих руках руль, а стало быть — и всех нас.
— Мамука — это настоящее грузинское имя, как и мое, — объясняет наш гид. — Мамука происходит от слова «мама», что по-грузински означает — «отец», а «мама» — это по-грузински «дэда».
— Давай, дарагой, — негромко произносит Джемал, и Мамука нежно трогает с места микроавтобус.
Так начинается наше путешествие по этой удивительной стране.

Первый день — это знакомство с Тбилиси. По пути меняем деньги, ведь в этой стране национальная валюта — лари. Обмен можно произвести в обменных пунктах, их очень много в городе, российские рубли спокойно поменяют на лари. Грузинские лари нам будут очень нужды для того, чтобы выпить кофе или сделать покупку в магазине, купить иконы или свечи в храмах и монастырях, приобрести сувениры.
Наш гид рассказывает о городе и достопримечательностях, которые проезжаем.
— Если вдруг вы отбились от группы или потерялись и не знаете куда идти, но надеюсь такого не случится, -продолжает Джемал, — найдите любого человека лет за сорок, у него спрашивайте. Молодежь к сожалению, не понимает и не говорит на русском языке.
И действительно, гуляя по городу, а у нас был один свободный день, нам приходилось пользоваться подсказками местных жителей. Молодые люди, лишь расплывались в улыбке и пожимали плечами, слыша русскую речь, в то время как люди за сорок и выше охотно с нами общались, проявляя нескрываемое любопытство по отношению к нам. Тбилиси — это совершенно неповторимый, красивейший город, расположенный на холмах, он оказался очень уютным. Река Кура разделяет его на две части, отчего он становится более понятным для путешественников.
— Кура сейчас многоводна, -рассказывает Джемал, — тает снег в горах, но она не разливается и не выходит из берегов как ваша Нева. Это другая река разливается. Если увидите — не поверите, курица ее перепрыгнет. А вот если она разливается — это страшно. Наверное, помните наводнение в Тбилиси было, машины в Куру сносило, зоопарк смыло так, что бегемоты плавали по улицам. Это она разлилась…

Есть в Тбилиси и метро. Но нам, избалованным интерьерами Питерского метрополитена, оно оказалось не интересным, исполняющим лишь утилитарную роль. На высоких постаментах площадей стоят памятники царям Грузии, выдающимся деятелям культуры и науки. На всех них, грозно сидя на коне, взирает царь Вахтанг Горгасал — основатель Тбилиси.

Православные базилики и храмы VI-XI веков поражают своим величием и простотой. Нас интересовало все: как живут, чем дышат, какие пенсии и зарплаты, чем живет молодежь, и есть ли у них перспектива работы в стране. Наш путеводитель охотно рассказывает о своей земле, которую, как и многие страны постсоветского пространства, не обошли экономические трудности. Многое мы увидели сами.
— Пенсии настолько малы, -продолжает наш гид, — что на них не прожить. Но в Грузии есть обычай, престарелых родителей берет в свой дом младший сын, остальные дети помогают ему обеспечить родителям достойную старость.
Общаясь с местными жителями, мы убедились, что это сильный и очень гостеприимный народ, который сумел сохранить свою веру и культуру. Старшее поколение с болью воспринимает годы отчуждения, с теплом вспоминая возможность более свободного общения двух православных народов. С молодежью сложнее, они не видели дружбы народов, им более понятны «европейские ценности», многие стремятся покинуть родину, теряя культуру и обычаи предков, и это — нескрываемая боль взрослого поколения.
Проезжаем президентский дворец и резиденцию патриарха, едем вдоль Куры, внимательно рассматривая город.
— А иномарки тут собирают? — спрашивает любопытная Таисия.
— Да, еще как собирают, — шутит наш Джемал, — из четырех — одну.
Все весело смеемся.

Пешком подымаемся на «мама Давити», то есть к отцу Давиду Гареджийскому, одному из тринадцати Сирийских отцов, пришедших в Грузию для распространения христианства. Святая гора, «Мтацминда» — так жители Грузии называют это высокое месте, откуда Тбилиси виден как на ладони. В VI веке здесь стояла его келья и молельня, а теперь бьет целебный источник.

Входим в келью, поем Пасхальный тропарь и величание преподобному, многие набрали воды из источника. В некрополе Мтацминды погребены знаменитости Грузии. Среди захоронений пантеона — могила Кеке Ждугашвили, матери Иосифа Сталина.

Изрядно проголодавшиеся едем в ресторан, где нас ждет обед и одновременно ужин. Национальная кухня поразила нас обилием яств. В нашу честь звучали бесконечные грузинские тосты, стаканы не успевали обсохнуть как наполнялись вновь и вновь традиционными для Грузии напитками. Сытые и довольные едем в отель, куда входим, как сказано в пасхальном каноне «веселыми ногами», что и неудивительно, ведь наше путешествие началось на светлой неделе, на второй день Светлого Христова Воскресения. Пасхальному канону, к слову говоря, мы не изменили ни разу во все дни нашего путешествия. Сладко отходим ко сну, это первая ночь на этой благословенной земле.

Дни проживания в Тбилиси подарили нам много открытий. Среди древних храмов этого города — собор Сиони. Он назван так в честь Сионской горы, а его престольный праздник — день Успения Пресвятой Богородицы. В этом соборе, который многие годы был патриаршим, хранится одна из величайших святынь Грузии — крест равноапостольной Нины.

В каждом храме, где мы были, пели пасхальные песнопения. С благоговением покланяемся святыне.

Рядом с собором расположено трехэтажное здание духовной семинарии и академии, богослужения в храме совершаются ежедневно. Среди храмов Тбилиси — и русский храм Александра Невского, где богослужение совершается на грузинском и русском языках, за алтарем этого храма находятся могилы Глинских старцев.
Известная Глинская пустынь не раз закрывалась в богоборческие времена. Старцы, которыми славился монастырь, спаслись в Грузии, которая стала их второй родиной. Здесь в Александро-Невской церкви служили митрополит Зиновий (Мажуга), в схиме Серафим; схиархимандриты Серафим (Романцов), Андроник (Лукаш) и Виталий (Сидоренко). Почти четыре столетия Глинская обитель оказывала мощное воздействие на духовную жизнь всей России. Пустынь славилась строгостью подвижнического устава и высотой духовной жизни насельников. Глинскую пустынь считали школой монашеского делания, а старцев – «украшением монашества».

Едем в Мцхету — древнюю столицу Картлинского царства, возникшего в XVвеке. Среди святынь Мцхеты — собор Светицховели.

 

 

 

 

 

 

В нем хранятся величайшие святыни христианства — хитон Господень, по преданию полученный по жребию одним из воинов, распинавших Христа, и плащ ветхозаветного пророка Илии

В женском монастыре Самтавро, основанном еще в XI веке, покоятся мощи известного в последнее время старца Гавриила Ургебадзе.

Молимся, ставим свечи, читаем записки. В музее этого женского монастыря хранятся личные вещи старца, перед входом стоит колокол, подаренный обители святым Иоанном Кронштадтским. Любвеобильные и приветливые матушки долго не отпускают нашу группу, рассказывая о чудесах преподобного. Удивительно, но монахини этого монастыря до сих пор поют колыбельную любимому старцу Гавриилу, видимо ту колыбельную, которую пела ему в детстве когда-то мать. Он очень любил эту колыбельную и нередко просил спеть ее для него. В этот монастырь, на литургию, в свободный день приедет большая часть нашей группы.

Жемчужина Мцхеты — это монастырь Джвари, расположенный на высоком скалистом берегу, где «… сливаяся, шумят, обнявшись будто две сестры, струи Арагви и Куры…». Он увековечен М.Ю. Лермонтовым в поэме «Мцыри».

Это место прямо как магнит, никак не наглядеться на эти горные вершины и зеленые холмы, на которых пасутся стада овец и коров. Неповторима картина, где горная глинистая Кура поглощает голубые воды Арагви. Любуемся изумительным видом, делаем фотографии.
-Какую же благодатную землю подарил вам Господь, — говорит наша Таисия.
-А вы знаете, как это было? –спрашивает Джемал. — Нет? Так я вам сейчас расскажу, это же известное грузинское предание.
Дело было так: Господь раздавал земли, этим дал, тем, другим. Армяне немного опоздали, им камни достались. А грузины вино пьют, тосты говорят, танцуют, песни поют, веселятся. Вдруг прибегает один и кричит: «Эй, там Бог земли раздает, говорят, уже последнюю отдал». Вскочили грузины, одели бурки, взяли музыкальные инструменты, бурдюк вина налили и пошли. А Бог почил от дел своих, а тут грузины — кланяются, земли, говорят, дай. «Эээ, генацвале, а где вы были, когда я земли раздавал?» — вопрошает Господь. Да мы, говорят, песни пели, веселились, танцевали, тосты поднимали за Тебя и за всех святых. «Аааа, вот как было», — задумчиво говорит Бог, — так вы получается хорошие ребята. Есть у меня один кусочек земли, для себя оставил, но так и быть, вам отдам». Так и появилась наша земля.
Весело смеемся:
— Хорошее предание, — говорим.

Впереди нас ждет еще один древнейший монастырь, где подвизался преподобный Шио Мгвимский — великий подвижник VI века. Он жил в непроходимой глуши, в скале, совершая свой отшельнический подвиг, а голубь в клюве приносил ему пищу. Этого-то голубя с пищей в клюве заметили люди, так через голубя Господь открыл миру великого светильника. К нему стали собираться люди и ученики, возникла обитель. Последние годы своей жизни он провел в затворничестве, в глубоком колодце. Место его подвигов сохранилось до сих пор. В этой же обители почивают его святые мощи.

Память преподобного Шио наша Церковь совершает в один день с весенним чествованием Николая чудотворца — 22 мая. Сколько раз в день памяти святителя Николая, стоя на амвоне, я произносил: «Иже во святых, отца нашего Николая, Мир Ликийских чудотворца, святого Шио Мгвимского…». Наш путешествуюший приход был уже в городе Бари у гроба Николая чудотворца. Кто бы мог подумать, что  мы окажемся у гроба преподобного Шио. Теперь, наверное, с особым чувством будем совершать и день его памяти.

Возвращаемся в город. На фуникулере поднимаемся на самое высокое место Тбилиси, под нами проплывает Кура, автомобильные дороги, дома и храмы. Все примолкли. Немного страшновато, но не так как подъем на Ай-Петри, куда с группой прихожан мы так же подымались на фуникулере, путешествуя по Крыму. На вершине горы стоит огромная, вываянная из металла, статуя женщины, прижавшей руки к сердцу — Мать Грузия.
— Это мы, грузины, первые поставили, -хвастается наш гид, — это уже потом появилась Мать Армения и Мать Украина, и прочие матери.
— Знаю человека, -продолжает он, -который пить бросил благодаря этой статуе.
А дело было так, вначале статуя деревянная стояла, но пришла в ветхость, и ее решили заменить на эту. А этот генацвале напротив живет, но внизу, пил много бедолага. Так вот, однажды утром, встав и ища чем похмелиться, подошел к окну и смотрит — а там на вершине две Матери Грузии стоят! «Вах!» — крикнул он. Решил, что допил, раз уже двоится, да так отчетливо. И дал зарок, что больше — ни капли в рот. И вот с тех пор не пьет. А все дело в том, что в это утро как раз статуи меняли, новую привезли, а старую демонтировали, и они обе рядом стояли.
Смеемся. Ну хоть на одного пьяницу меньше благодаря этой статуе стало, и то хорошо, и туристам есть что рассказать.
Вечер, тосты за Грузию и Россию. Хачапури и манты, шашлык и сациви, травы, овощи, фрукты и еще много чего. Памятуя пасхальные дни, веселыми ногами идем в отель.

Следующий день – свободный, и каждый волен составить свою личную программу. Некоторые поехали на литургию к преп. Гавриилу в женский монастырь Самтавро, наша же небольшая группа пошла в народ, изучать этот красивейший город. Вдоль Куры и «блошиного рынка», где можно приобрести все — от национальной посуды позапрошлого века до картин Пиросмани (естественно, копий) идем цветущими садами и узкими улочками.

Спрашиваем у тех, кому за сорок, как пройти к Тифлисским баням, нам охотно отвечают.
— Ааа, Петербург, Ленинград, дааа… там мой двоюродный племянник живет, -это колоритная грузинка.
— А я тут, вот мой дом, — показывает нам рукой, — а как думаете, сколько мне лет?
— Ну, наверное, шестьдесят, — отвечаем.
— Эээ… Восемьдесять три, нэ хатите?
— Не, не хотим. — все весело смеемся.
-А как раньше жили, вместе были, а?
Завязывается разговор. Нам желают добра и приглашают снова.

Вообще, удивительный город. Гуляем по маленьким улочкам с деревянными резными балконами и крутыми лестницами. В Тбилиси сохранилось еще то, чего почти нет в российских, даже маленьких, городах. Из небольших пекарен пахнет свежими хачапури и кофе. Во дворах развешено белье, витают ароматы хлеба, пряных трав и какой-то вкусной еды.

Во дворе пожилые грузины в широких кепках играют в шашки, женщины переговариваются с балконов, несмотря на то, что их разделяют три этажа и подъезд, местные мальчишки внимательно рассматривают нас, иностранцев, разговаривающих на непонятном языке.

Тифлисские бани, куда мы держим свой путь,- одна из достопримечательностей Тбилиси. Там бьют сероводородные горячие источники. Да и само название города переводится буквально как теплый источник: «тбили» — теплый, «иси» — источник. Эти бани посещали Лермонтов и Грибоедов.

Пушкин в мае 1829 года написал в своих записках: «Отроду не встречал я.. ничего роскошнее тифлисских бань». Следуя Александру Сергеевичу погружаемся в воды сероводородных источников с температурой +42 градуса, раскрасневшиеся, ждем терщика. Эта почетная профессия известна тут издавна, ощущаем себя мягкой глиной в руках умелого гончара.
Вечером делимся впечатлениями о проведенном времени по свободной программе.

С утра — в микроавтобус и нас ждет Аджария. По пути проезжаем селение Гори, наша дорога вьется вдоль Куры по боржомскому ущелью.
— А глубокая река? — спрашивает Таисия.
— Да, глубокая, до шеи будет.
— А что это за кустики, которые цветут? — вновь уточняет она, вглядываясь в пышноцветущие растения.
— Таисия, — глядя на нее из-под очков, отвечает Джемал, — я знаю только те кустки, которые плодоносят.

Из окон автобуса смотрим на горные вершины и виноградники, стада тощих коров, совершенно не похожих на наших. Ведь наши не ходят по горам, а потому — тучные и мясистые. Под самодельными навесами сидят чабаны, беспокойно бегают собаки, не давая разойтись лохматым овцам. По пути заезжаем в Боржоми, пьем теплую, бьющую из-под земли, воду.

Под начавшимся дождем бежим к микроавтобусу. Впереди — еще несколько монастырей и храмов.
Заезжаем. Вновь ставим свечи, подаем записки, прикладываемся к святыням, поем пасхальный тропарь. Внимание привлекает древний образ Преображения Господня в окладе. Подошедший Джемал говорит:
— Да, эта икона многих привлекает, XI век.
Всматриваюсь в древний образ: на ней три грузина, Христос, Моисей и Илия.
— Надо же, — рассуждаю вслух, — древний грузинский иконописец наделил их национальными чертами. Похожее мы уже видели когда-то в Святой Земле в Назарете, где собраны иконы Богоматери, написанные в разных культурах. Там даже есть икона Богоматери из Японии, где Пресвятая Дева изображена с характерными чертами лица и одета в национальную японскую одежду.

Едем дальше. По дороге узнаем от нашего гида, что в Грузии много диалектов, и нередко жители одной местности не могут понять, что говорят в другой. Среди этнографических групп выделяются — имеретинцы, мегрелы и сваны. У них есть свой язык, но нет отдельной письменности. Среди аджарцев много исповедующих ислам. Гурийцы — самая маленькая из провинций, они самые быстроговорящие.
— Как из автомата шпарят, — смеется Джемал и добавляет, — если грузин выпьет две бутылки, то любит прихвастнуть, а гурийцу даже и пить для этого не надо. Это интересный народ, грузины исполняют полифонические песни в три голоса, а гурицы поют в семь голосов. Если это слушает неподготовленный человек, он скажет: «Выключите, пожалуйста». Хоры мальчиков там очень популярны, только принимают туда после 70-ти лет.
Всем автобусом весело смеемся. Вообще в Грузии 18 провинций, и в каждой — свои традиции и обычаи.

Программа настолько насыщена, столько святынь, монастырей, храмов, виды на горы и несущиеся с гор воды, холмы и пасущиеся на них коровы, бычки, овцы, что в конце дня приходится вспоминать, где мы были, что видели.
Отдых и ночлег в отеле на озере в городке Ахалцихе.
Утром едем в Кахетию. Но в начале, в селение Канда на Литургию. Там служит отец Серафим — ассириец, и богослужение совершается на грузинском и ассирийском языках. Особенность этого храма еще в том, что многие песнопения совершаются на арамейском языке. На арамейском языке говорили несколько этнографических групп ближнего востока, начиная с VI века. Один из арамейских языков был разговорным языком иудеи во времена Иисуса Христа. Арамейский был родным языком Спасителя. В этом селении много сирийцев, они так же носители арамейского языка.

С удивлением рассматриваем храм, построенный сирийской общиной, и освящённый патриархом Грузинским Илией. Во дворе и храме собрались люди. В алтарь то и дело шмыгают мальчишки, видимо алтарники, искоса и с любопытством поглядывая на нас, и порой, специально проходящие рядом, чтобы нас рассмотреть получше, ведь мы — иностранцы. Начало богослужения затягивается. Выхожу во двор, спрашиваю у одного из них, самого лохматого: «Эй, генацвале, когда служба?» Видимо, интуитивно понимая мой вопрос, округляет свои, и без того большие глаза, пытается что-то сказать на грузинском или сирийском. Для убедительности жестикулирует. Видя, что не понимаю, бежит внутрь храма. Выходит, пожилой уже, грузин, и, обращаясь почтительно ко мне, произносит: «Мамо, службы не будет». Оказывается, мы паломники из Питера приехали, чтобы послушать арамейский язык, а отец Серафим как раз уехал в Санкт-Петербург для выступления в филармонии. Ну и дела… Не оставить же храм без молитвы в день воскресный. Поем пасхальные песнопения, тропари, величания. Наш регент Елена, собрав хор из каких-то местных, уже регентует по-грузински. Все молятся и крестятся. Храм наполнился молитвой.

Эх, видел бы нас отец Серафим. Изрядно напевшись, тепло распрощавшись с местными джигитами, которые обступили нашу группу, идем в микроавтобус. С удовольствием поглощаем завтрак, упакованный нам в ланч-боксах. Ну, в путь.
— А где же дэвушка Лена?, — удивленно вопрошает Джемал и выбегает из автомобиля обратно к храму, там что-то происходит, что-то поют.
— Ну вот, -говорим, -теперь и Джемал пропал.
Через какое-то время он возвращается вместе с Леной.
— Эээ, тут так долго нэльзя, тут дэвушек любят. Еле увел, не смотри что старые и седые. «Стадо коров тебе приведем”, — говорят, -«только Лэну оставь».

— Мамука, давай!
Наш микроавтобус медленно трогается. Все хохочем.
На пути посещаем грузинскую пекарню. Нас приглашают внутрь, чтобы показать, как выпекают хлеб. Длинные хлебные лепешки — шоти, похожие на сабли, прилипли к внутренним стенам каменной, похожей на большую и пузатую бочку пекарню-тоне. Когда они зарумяниться, их нужно вовремя поддеть длинной рогатиной, подбросить и поймать рукой, для того чтобы уложить на специальный стеллаж.
— А можно мне попробовать? -спрашивает Люба.
Добродушная хозяйка передает рогатину.
— Ой, ой, смотрите, получается, -кричит Люба, подхватив лепешку рогатиной, и словив рукой.
Объективы наших фотокамер устремлены на радостную Любу. Хозяева пекарни кроме лепешек делают сулугуни. Отведав горячей выпечки и сыра, довольные, отправляемся дальше.
— Эээ, — кричит нам вслед хозяин пекарни, — яйца забыли.
— О, да, действительно, -наш Джемал несется обратно и выносит крашеные пасхальные яйца.
— Вы знаете, местные курицы, узнав, что будут гости, случайно снесли ровно двадцать яиц.
С удовольствием, тут же, расхваливая местных куриц, съедаем ароматные свежие вареный яйца.

Сытые и довольные начинаем петь акафист святой равноапостольной Нине. Наш путь в Бодби, место ее последней проповеди и погребения. Вся Грузия чтит свою небесную покровительницу. Густой туман накрыл Бодби, храма почти не видно.

Заходим в старый храм, залитый светом свечей, весь пропитанный ароматом ладана. В правом, небольшом приделе под мраморной плитой мирно покоится тело той, которая исполняя поручение Богоматери, принесла Евангелие на эту, некогда языческую, землю. Вспоминаю слова, сказанные нам ранее, с ярко выраженным местным колоритом: «… Эээ, генацвале Нино, там земля есть, где не проповедано слово Божие. Хатела Сама туда идти, но дела появились, схади сама, давай…».  И пошла Нино…»
Пасхальные дни, земные поклоны по уставу не положены, но ее могила и плита с древней иконой так низко, что по-другому — никак, падаем ниц.
«Святая Нино, изрядно к тебе поручений, много Нин из нашего прихода заповедали нам поклониться тебе, вот тебе поклон. Помолись о них. Помяни у престола Божия, тех, кто носит и носил твое имя. О маме моей, любила тебя. Даже и предполагать не могла, что буду здесь, у гроба твоего, молится о ней. Поем пасхальные песнопения и тропари.

Погружаемся в стасидии и молча сидим, взирая на дивный храм, в котором царит молитва постоянно с благоговением входящих людей. Обходим храм, делам фотографии и растворяемся в густом тумане. Из-под небольшого куста акации, что за алтарем храма, в пакетик беру немного земли. Отвезу ее в Вологду, на могилу своей мамы, скажу: «Дэда, это — тебе от Нино…»

В тишине и молчании идем в автобус, всматриваемся в туман, где за высокими кипарисами просматриваются очертания древнего храма. Снова в путь.
Едем вдоль Алазанской долины. Немного смеркается, въезжаем в Сигнахи — небольшой городок. Нас ждет кахетинская семья музыканта и винодела, там, в теплой атмосфере у горящего очага, будет обильный ужин.

Звучат грузинские песни, стол переполнен национальными блюдами и напитками. Произносятся тосты за нас, за Грузию и Россию, за дружбу, за Джемала и Мамуку, за грузинскую лозу и вино. Подносят рог, наполненный вином, от которого нельзя отказаться. Бесконечное: «Алаверды!».  И ух, наконец-то, за всех святых покровителей этого дома.

По-грузинским обычаям — это последний тост, после которого можно вставать и собираться домой. Вспоминая слова вечерней молитвы про «Объехся и опихся», поем «Светися, светися, новый Иерусалиме…», тепло прощаемся и, следуя пасхальному канону, идем к автомобилю.

Следующие дни были не менее насыщены. Посещаем древний монастырь в Икалто и руины Академии, где учился великий сын Грузии и поэт XIIв. — Шота Руставели. У нас в Питере есть улица и важная магистраль, названная в его честь. Отсюда едем в монастырь Алаверди, входим в огромный храм святого Георгия с усыпальницей Багратионов. Привлекает внимание икона Богоматери, где младенец Христос держит в руках лозу с кистью созревшего винограда. Это грузинская икона, к лозе в Грузии сакральное отношение. Да и неудивительно, кругом одни виноградники.

Всматриваюсь в надпись на грузинском. Спрашиваю у нашего гид:
— Что написано?
— Дэда Гмэртиса, — отвечает, — что значит Мать Господа, так написано на многих иконах Богоматери.

Посещаем музей Пиросмани и усадьбу князей Чавчавадзе.

И, конечно, не обошли вниманием завод Киндзмараули, находящийся в Алазанской долине… С удивлением заглядываем в огромные кувшины, зарытые в земле – клэври.

Некоторые из них до полутора тонн. Знакомимся с процессом виноделия и снимаем пробу с известных вин.
Ох, писать о Грузии можно до бесконечности…. Это удивительная страна и народ. А сколько мы еще не видели….
Пакуем чемоданы, рынок, покупки, сувениры, самолет….
Еще не успели улететь, как снова хочется сюда.
Крестимся, молимся, взлетаем…
Благословенная Иверия, храни тебя Бог, надеемся вновь посетить тебя, твои святыни и гостеприимный народ. Аминь.

Протоиерей Евгений Палюлин,
настоятель храма Тихвинской иконы Божией Матери на пр. Науки.
Апрель 2018