Состоялась очередная встреча Евангельского клуба при храме Тихвинской иконы Божией Матери. В этот раз мы обсуждали притчу «О мытаре и фарисее», центральной темой которой является корень всех грехов — гордыня.

Фарисей не в наш век

На севере Германии в кафе можно услышать странную просьбу: «Принесите мне, пожалуйста, фарисея». Дело в том, что, согласно легенде, в XIX веке в одной из деревушек был очень строгий пастырь, который запрещал даже самые малые дозы алкоголя при любых торжествах. Однажды, во время крещения, один крестьянин в кофе со сливками влил ром, и такой напиток горячил кровь собравшихся. Когда пастор заподозрил неладное, он попробовал этот напиток и крикнул: «Эх, фарисеи!»

Данный пример наглядно иллюстрирует понимание в современном мире слова «фарисей» — так называют лицемерных, двуличных и пустых по содержанию, но напыщенных с виду людей, снаружи — сливки, внутри — алкоголь.

Для понимания притчи, нам важно отойти от современного понимания данного слова и окунуться в эпоху Христа. Фарисеи — это элита общества, в жизни которой первостепенную роль играли религиозные вопросы и установки. Термин «фарисей» (евр. перушим) означает «выделяться, обособляться» — изначально это обособление происходило в вавилонском плену: надо было не смешаться с иноплеменниками, сохранить свою веру, культуру, традиции. После, уже в иудейском обществе, это обособление от обычного, не особо религиозного народа.

Другое толкование термина сводится к слову «лефа-реш» — толковать, т. к. фарисеи знали тонкости закона и умели его толковать. Фарисеи возводили свое происхождение к книжнику Ездре, толкователю Торы. Они тщательно изучали Тору, так что на каждый стих выходили десятки страниц комментариев — это привело к созданию книги Мишна и толкованию Мишны — Талмуда. Фарисеи могли происходить из любого рода, как и пророки, и были уважаемы народом за свою религиозность и умение толковать закон на современный лад. Фарисеи — религиозные, ведущие строгий образ жизни, имеющие огромное влияние на общество. Остальной народ — это погрязшие в повседневности и житейских делах люди.

Предатель и образ всего скверного

В эпоху Христа невозможно представить себе более противоположную и контрастную фигуру по сравнению с фарисеем, чем мытарь. В настоящее время в нашем сознании мытарь вызывает в основном положительные образы — смирение и покаяние, но совершенно иначе было две тысячи лет назад. Мытари собирали подать в пользу захватчиков, которые оккупировали Иудею в 64 г. до Р.Х. В мытари брали из низших классов, в основном, людей, не отличавшихся нравственностью, так что мытари использовали свою должность для легкой наживы, имея почти неконтролируемый доступ к деньгам: они брали лишнее или за взятку умудрялись сделать меньшую налоговую ставку для заплатившего. Синонимами мытаря во время Христа были — грешник, предатель, притеснитель и вымогатель. Надо понимать, что это были люди, которые обеспечивали финансовое благополучие языческого государства за счет притеснения своих единоверцев и соотечественников. Близкая параллель мытарям — полицаи на оккупированных территориях во время ВОВ. Кроме того, мытари были исключены из религиозной жизни иудеев, ведь они постоянно общались с иноверцами, что делало их ритуально нечистыми — им запрещали входить в храм и в синагоги, таким образом, мытарь — это самое дно, падать больше некуда.

Притча, которую рассказывает Христос изначально, кажется проста: перед ними два образа — праведник и грешник, но совершенно не так заканчивает Свой рассказ Господь.

Молитвенное правило фарисея

Храм для иудеев рассматривался как особое место обитания Бога. Его вид был великолепен, он был покрыт со всех сторон тяжелыми листами золота и ослепительно блестел на солнце.

Мытарь и фарисей приходят в этот храм, но с разными намерениями и целями. Фарисей приходит вычитать свое повседневное правило — иудеи молились трижды в день, но особо ревностные приходили для этой молитвы в храм. Есть традиционная форма молитвы — «бераха», то есть благодарение: одеваясь, иудей молится — Благословен Господь, одевающий нагих, просыпаясь — Благословен Господь, отверзающий очи слепых, и пр. Фарисей в данном случае по формулировке уже готовой благодарит Бога за то, что он видит вокруг, своими словами — но нам важно, что в данной ситуации он раскрывает свой внутренний мир. За что благодарит фарисей Бога? «Благодарю Тебя, что я не как прочие…» — смотря на окружающий мир фарисей благодарит Бога не за Его благодеяния… он вообще не благодарит Бога, а бравирует перед Ним, красуется и презирает окружающих! Состояние фарисея печально… гордость поглотила его целиком.

В действительности, его молитву сложно назвать молитвой, так как слова формально обращены к Богу, но содержание лишь к себе, и ее центром является не Бог, а «я», может, вполне заслуженно — но такая фокусировка на своей личности извращает суть молитвы. Фарисей не выходит в молитве за рамки своего я, в то время как любая наша молитва должна быть встречей с Богом.

Представление в храме

Фарисей приходит в храм, чтобы показать свою выделенность, особенность, благочестие. Фарисеи вставали на самом видном месте, надевали таллит (особое молитвенное одеяние) и, как на сцене, творили молитву напоказ, причем делали это искренне. Именно такое поведение осуждает Господь, когда говорит: «И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми» (Мф. 6, 5) Однако св. Феофан Затворник говорит, что Христос укоряет фарисеев не за внешние порядки, а за пристрастие к ним, за их сугубо внешнее почитание Бога в отсутствии внутреннего. Фарисеи зачастую руководствовались внешней целью — засвидетельствовать свою религиозность (ведь можно молиться дома, зачем делать это посреди улицы или на самом видном месте в храме?)

Свт. Тихон Задонский так пишет о посещении храма: «войдя в храм Господень, то осмотрись, пожалуй, кто ты таков и к Кому пришел? Пришел ты раб к Господу, тварь к Творцу, и грешник к Праведному Судии. А также рассуждай: для чего ты в храм Божий пришел? Ибо входим, слушатели, в храм Божий, или славословить Бога, или благодарить Бога, или просить чего у Бога, или умилостивлять Бога о грехах наших. Так, если пришел ты в дом Божий затем, чтобы просить прощения за свои грехи, то вспомни все свои грехи, какими ты от самого малого возраста прогневал Творца своего. Посмотри в книгу совести своей, посмотри и рассуждай, сколько ты Господа своего огорчил. И так, в себе размышляя, умились сердцем, взлети умом на небо, со смиренномудрием повергни себя перед Престолом славы, припади к ногам Спасителя твоего, сидящего одесную Отца, лобызай ноги Его, обливай слезами, по подобию евангельской блудницы, отирай слезами омоченные ноги Его своими волосами, зови к Нему гласом мытаря: Боже! Милостив буди мне, грешному (Лк 18:13)!»

Поведение фарисея и перед нами ставит вопрос, зачем мы приходим в храм? В детстве — приводят родители, повзрослев — нередко потому, что так хотят наши близкие, иногда это просто чувство вины, что мы не пришли в храм в воскресный день… А тем временем каждое посещение храма должно стать нашей встречей с Богом, и не только личной встречей, но и общением в любви со своими братьями… Зачастую для нас служба — это выстаивание и некая удовлетворенность за то, что мы отдали некий долг. На Западе даже возникло понятие — «воскресная обязанность».

Лестница молитвы

Слова фарисея должны побудить нас задуматься, а кто находится в центре нашей молитвы? К сожалению, часто это не Бог, а собственное «Я». Причем не обязательно молиться как фарисей — зачастую мы просим и просим, в центре молитвы всегда наши нужды: здоровье, благополучие, житейские цели и пр. Мы даже напоминаем язычников, которые молились лишь ради своей выгоды. Формула принесения жертвы звучала так: «Даю, чтобы и ты мне дал!». Мы забываем, что просительная молитва — это низшая степень, в то время как высшей является восхваление и благодарение Бога.

Свт. Иоанн Златоуст так пишет о молитве: «Молитва имеет два вида: первый – славословие со смиренномудрием, а второй, низший – прошение. Посему, молясь, не вдруг приступай к прошению… Начиная молитву, оставь себя самого, жену, детей, расстанься с землей, минуй небо, оставь всякую тварь видимую и невидимую, и начни славословием все Сотворившего; и когда будешь славословить, не блуждай умом туда и сюда, не баснословь по-язычески, но выбирай слова из Святых Писаний… Когда же кончишь славословие… тогда начни со смиренномудрием и говори: недостоин я, Господи, говорить пред Тобою, потому что я весьма грешен, — более всех грешников грешен я. Так молись со страхом и смиренномудрием. Когда же совершишь обе эти части славословия и смиренномудрия, тогда проси уже, чего ты должен просить, то есть не богатства, не славы земной, не здравия телесного, потому что Он Сам знает, что полезно каждому; но, как поверено тебе, проси Царствия Божия».

Если быть честными самими с собой, мы зачастую остаемся в своей молитве на уровне «дай», подобно детям, выпрашивающим у родителей игрушку или конфету, которая кажется нам жизненно необходимой в данный момент.

Есть и другой момент: мы часто привыкаем к молитве и совершаем правило как дань Богу, во время ее исполнения мы успеваем обдумать множество житейских проблем и дел, оставаясь в итоге у разбитого корыта; текст прочтен — молитвы не было, сердце пусто и не было обращено к Богу.

Можно сравнить молитву фарисея и «Отче наш». Центральное слово в молитве фарисея «я»: «я не таков», «я пощусь», «я даю десятину»… В «Отче наш» нет ни одного местоимения в единственном числе, она учит нас молиться совместно и не только за себя, но и за других. В христианской молитве мы должны выходить за границы своего «я» и, славословя Бога, просить за своих братьев.

Подводные камни аскетизма

Фарисей был настоящим аскетом. Для иудеев было несколько постов: День очищения (Йом Киппур) и еще четыре однодневных поста в году. Однако при бедствиях могли назначаться особые посты. Например, при засухе назначались два постных дня в неделю, которые соблюдали именно книжники и раввины. Но были и те, кто, вне зависимости от условий, всегда соблюдали такой пост, который был не обязателен, но как знак личной аскезы и благочестия. Именно таким постом хвалится фарисей в нашей притче. Надо отметить, что пост для иудеев — это полное невкушение пищи до захода солнца.

Десятина давалась только с некоторых видов приобретаемых товаров (Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять. Мф.23,23), но фарисей вновь превосходит это требование закона и дает со всего приобретамого — десятина шла на храм или на помощь бедным. И здесь фарисей куда более аскет, чем мы с вами, так как мало кто может «похвастаться» тем, что дает 10% своей зарплаты на храм или на благотворительность. Таким образом, можно говорить о фарисее как о праведнике, который не собирается мириться с безрелигиозной жизнью современников, берет на себя более, чем положено, и своим примером (показывая себя другим) он проповедует отеческую веру и религиозность, то есть правильный образ жизни. Однако это не совсем так, ведь его внутренний настрой губит многие плоды, которых достиг фарисей.

Господь каждого из нас призывает «отвергнуться себя и взять крест свой», каждый человек должен идти к Богу («будьте совершенны, как совершенен Отец Ваш небесный») и стать «причастником Божественного естества» (2Пет. 1, 4). Но аскеза — это именно средство, орудие для достижения святости. и только правильное использование аскетических практик в соответствии с опытом святых отцов может привести к Богу. Напротив, когда средство становится целью, аскетизм может нанести серьезный вред духовной жизни человека. Недаром эта притча читается накануне Великого поста, чтобы показать верующим, что даже молитва, пост и милостыня могут стать источником самолюбия и ненависти к окружающим, которые не исполняют сих заповедей.

Какая польза воздерживаться от пищи и оскверняться блудом? Ты не ешь мяса, но зато (клеветой) терзаешь плоть брата своего. Какая прибыль в том, чтобы не увеселяться вином и упиваться богатством? Какая польза не есть хлеб и опьяняться гневом? Какая прибыль изнурять себя постом и в то же время злословить ближнего? Какая польза воздерживаться от пищи и похищать чужое? Какая необходимость иссушать тело и не питать алчущих? Какая польза изнурять члены и не оказывать милости вдовам и сиротам? Какая выгода проводить время в созерцании и сокрушении — и в то же время не оказывать покровительства сиротам, удрученным несчастьями?… Ты постишься? В таком случае избегай клеветы, избегай лжи, злословия, вражды, богохульства и всякой суеты. Ты постишься? Тогда избегай гнева, ревности, клятво-преступления и всякой несправедливости. Ты постишься? Избегай объядения, порождающего всякое нечестие, которое удаляет нас от Бога, низвергает в пучину гибели. Если ты постишься ради Бога, то избегай всякого дела, которое ненавидит Бог, и Он примет твое покаяние с благосклонностью. — Иоанн Златоуст.

Свт. Василий Великий говорит, что нет смысла в посте телесном без поста духовного… Действительно, пост — это время, когда мы выключаем телевизор, идем в храм, читаем чаще Писание, вкушаем меньше пищи, творим дела милосердия. Но ведь можно пить вино, есть много постной пищи и сидеть постоянно у постного телевизора, который не запрещен уставом… Будем честны — это не пост, и он ничего не принесет нам. Кстати, первые христиане постились количественно, а не качественно — например, отказываясь от завтрака и ужина, отдавали его нищим или сэкономленные на еду деньги давали на благотворительность.

Первый в списке грехов

Своей молитвой фарисей демонстрирует нам яркий пример самого губительного греха — гордости, проявление которой мы часто не замечаем. Гордость часто проявляется в человеке через самовлюбленность, эгоизм, желание, чтобы все было именно так, как хочу я, а не кто-то другой, через высокомерие.

Однако гордость очень легко увидеть в ком-либо, но чрезвычайно тяжело заметить в себе. Мы не хотим видеть в себе гордость, ведь в таком случае придется признавать свою неправоту, а когда мы желаем узнать о себе что-либо, как мы поступаем? Да мы, как в сказке, задаем вопрос: «Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи…» Хотим ли мы правды? Вне зависимости от нашей внешности, мы хотим услышать: «Ты на свете всех милее, всех прекрасней…»,- ну или хотя бы подтверждение, что мы не уроды и, если не самые красивые, то уж точно в мире много людей страшнее и уродливее, чем мы.

Лидерство в любой области таит в себе опасность возгордиться, и религиозная жизнь не исключение, именно поэтому Господь осуждает фарисеев — их праведность стала причиной гордости, а значит, погибели и состояния, когда место Бога в нашей душе уже занимает наше «Я».

Система координат

Гордость ищет ошибки других людей и питается ими, причем человек становится совершенно слеп к своим промахам, он находит любые оправдания, обвиняет окружающих, а падения окружающих гордец видит четко, они увеличиваются в его глазах, словно он смотрит на них через лупу.

Фарисей, возгордившейся своей внешней праведностью, стал презирать людей — не ценить их, отстранять и отделять их от себя. Авва Дорофей дает прекрасный пример взаимоотношения людей между собой и их отношения к Богу — круг с радиусами, которые сходятся к центру — к Богу — и тем самым становятся ближе друг к другу.

Мытарь приходит в храм с покаянием, и для него нет никого, кроме его и Бога, он не сравнивает себя с другими, не ищет людей хуже, чем он. В греческом тексте в молитве мытаря перед словом «грешник» стоит определенный артикль, т. е. мытарь считает себя единственным грешником, предстоящим пред Богом. Св. Иоанн Кронштадтский учил, что очень опасно сравнивать себя с кем-либо, но искренне почитать себя хуже всех, ведь все что доброе в нас — не наше, а дар Божий.

Осуждая, фарисей не только отделяет себя «от прочих», которые, по его мнению, ему не ровня, но и предвосхищает суд Божий, а также теряет правильный взгляд на ближнего и на самого себя.

Мы часто сравниваем себя с другими, сознательно или не замечая того… Часто христиане считают, что не совершают больших грехов, не убивают и пр. Конечно, если сравнивать себя с тиранами, например, с Муссолини или Гитлером, то, кажется, мы действительно неплохие люди… Но! Почему мы, христиане, сравниваем себя с миром, когда пример для сравнения — это святые отцы и Сам Господь? Св. Паисий Святогорец говорил, что христиане не должны сравнивать себя с миром, ведь, сравнивая себя с мирским,и они кажутся сами себе святыми и, расслабившись, становятся гораздо хуже чем те, с кем они себя сравнивали. Какая заслуга христианина в том, что он немного лучше, чем среднестатистический россиянин? Ведь мы соль земли.

Голос кающегося сердца

Поведение мытаря принципиально отличается от поведения фарисея, ведь ему и в голову не приходит встать на самое видное место, чтобы его видели окружающие, что говорит о его понимании собственного недостоинства пред Богом и людьми. Он не воздевает руки, как это принято было при молитве, но, опустив голову, бьет себя в грудь, как поступали люди во время траура или когда выпрашивали помилование на суде. Мытарь пришел к Богу — просить милости, в то время как фарисею Бог особо и не нужен, он упивается своей «праведностью» и показывает ее окружающим и одновременно не встречает Бога, молясь своему «Я».

Мытарь же видит пред собой Бога, видит Его через боль, которая всегда присутствует в молитве, ведь молитва — это всегда осознание своего недостоинства. Св. Паисий Святогорец так пишет о молитве: «Настоящая молитва — это не удовольствие, не нирвана, она начинается с боли. Что за боль? Человек мучается в хорошем смысле слова. Ему больно, он стонет, страдает, о чем бы он ни молился…» В итоге молитва мытаря — это действительно молитва, а поведение фарисея — лишь карикатура на молитву.

Молитва мытаря краткая, без возвышенных эпитетов и богословских терминов, и эта молитва принята Богом, а значит, главное в ней — это покаянное сердце. Человек должен учиться молитве всю свою жизнь, и именно молитва создает правильные отношения с Богом и близкими, она выводит нас за пределы нашего эгоизма — но это долгий и болезненный путь.

Исходя из учения святых отцов, фарисей безнадежно далек от Бога, авва Исайя пишет: «Пока нерадит человек о себе самом, дотоле думает в сердце своем, что он друг Божий. Когда же освободится от страстей, — стыдится возвести очи свои на небо пред Бога, видя себя крайне отдаленным от Бога». Такое осознание сначала будет болезненным, но в конечном счете только оно по-настоящему может освободить нас от мира иллюзий, в котором мы пребываем.

С ног на голову

В конце притчи слушатели увидели переворот: хороший стал плохим, а плохой — хорошим. По большому счету, перед нами две неудавшиеся жизни, но если жизнь фарисея лишена перспективы развития, поскольку здесь средство занимает место цели и замыкает его на самом себе, то жизнь мытаря имеет дальнейший потенциал — он осознает свое недостоинство, а осознание приводит к перемене. Он смиряет себя, а значит, положение мытаря является правильным по отношению к Богу. Нам же для правильного отношения к Богу не надо считать себя хуже, чем мы есть — достаточно просто честно взглянуть на свою жизнь, без прикрас и оправданий.

Смысл притчи совсем не в том, чтобы мы стали мытарями — коррумпированными, жадными и бесчестными, чтобы быть угодными Богу. Притча не осуждает нас, если мы постимся, соблюдаем заповеди и жертвуем на храм, как фарисей. Бог не оправдывает поступков мытаря и не осуждает добродетелей фарисея, но Он оправдывает мытаря за раскаяние и желание изменить свою жизнь. Мытарь внутренне страдает, он желает оставить свои грехи, он не циник, ведь циник не страдает от своей жизни, и сделать подобный шаг даже не приходит ему в голову.

Вопрос об изменении жизни чрезвычайно важен. Мы можем уйти из храма, покаявшись на словах, но не изменившись и не приняв решение измениться. Притча указывает нам на то, что в молитве лучше быть честным грешником, чем кажущимся праведником. Конечно, грешником перед Богом, то есть осознающим свою вину, а не просто смирившимся со своим губительным образом жизни. Только в этом случае мы выйдем из храма оправданными, сопровождаемыми Божией благодатью…

При составлении данного текста использовалось издание «Истории, рассказанные Христом», прот. Владимир Хулап.